В Доме архитектора в Петербурге состоялась дискуссия об архитектуре новых районов города «Микрорайон или квартал?» — эксперты и девелоперы обсуждали, что предпочтительнее – микрорайонная или квартальная застройка, высотные здания или малоэтажное строительство.
В Москве уже объявили новый тренд – возвращение квартала. В Петербурге власть пока молчит. Зато новые районы Северной столицы рвутся ввысь башнями и крепостными стенами в двадцать и более этажей. Эти новостройки создаются по принципам советского микрорайона, но намного больше по масштабам. Параллельно с этим строятся и малоэтажки с внутренним двориками. Но жилье там стоит значительно дороже.
Так квартал или микрорайон? К однозначному выводу участники дискуссии не пришли. Но главный архитектор проектов профильного бюро «Студия 17», доцент Владимир Линов напомнил уже ставшую хрестоматийной, но, тем не менее, поучительную историю.
В американском Сент-Луисе снесли целый жилой район Пруитт-Айгоу из 33-х 11-этажных зданий для малообеспеченных людей, выстроенный в соответствии с идеями Ле Корбюзье и спроектированный архитектором Минору Ямасаки. Кстати, Ямасаки был автором проекта ВТЦ в Нью-Йорке. В середине 1960-х годов квартал фактически превратился в замкнутое гетто. Работа дворников прекратилась, а на место привычных дверей и светильников в подъездах начали устанавливать антивандальные. Полиция все чаще отказывалась выезжать по вызову в этот район. В связи с возросшей стоимостью содержания района, местные власти приняли решение увеличить стоимость арендной платы для жителей Пруитт-Айгоу в три раза. Неуплата счетов стала массовой, а потом в одном из домов прорвало канализацию. В 1970 году городские власти объявили квартал зоной бедствия. Не найдя средств для ремонта местной инфраструктуры, власти решили начать отселение жильцов. И в 1976 году квартал снесли окончательно. Об истории Пруитт-Айгоу даже снят философский фильм-размышление «Койяанискаци».
Линов рассказал, что еще до начала 80-х годов минувшего века Европа и США строили так, как сейчас принято строить у нас – возводить жилые постройки с большой плотностью населения (до 500 человек на гектар микрорайона), высотой до 20 этажей и выше. Но к началу 80-х Европа оглянулась, одумалась и стала строить жилые массивы максимум до семи этажей с плотностью населения до 300 человек на гектар микрорайонной застройки, возвратилась к небольшим дворам, периметральной застройке жилья. Появился «новый урбанизм» — попытка сформировать городское пространство, как это видели и претворяли в жизнь зодчие в эпоху Возрождения – соразмерно человеку. Линов напомнил, что «на смену курса» повлияли проводившиеся еще в 70-е годы масштабные социального здоровья общества. Выяснилось, что структура застройки влияет на социальный климат и напрямую — на здоровье людей. Движение воздуха вокруг высоких башен происходит по-другому, чем в более низких домах, иначе движутся пыль и бактерии. У людей, живущих выше 9 этажа в 2-3 раза выше заболеваемость органов дыхания, у живущих в высотках детей замедляется развитие, страдают и старики, которым некомфортно живется на высоте. В жилых массивах с плотной высотной застройкой выше бытовой вандализм и уровень преступности. Эти сведения стали достоянием европейской и американской общественности и власть была вынуждена прислушаться к ним. Часть таких кварталов в Европе уже снесена.
Как сообщает эксперт, сейчас в Европе считается оптимальной высота жилой застройки в 7,93 этажа с плотностью населения 450-467 человек на гектар микрорайона. Владимир Линов отметил еще одну проблему – в начале двухтысячных из нового Градостроительного Кодекса России была исключена под давлением строительного лобби некогда обязательная стадия проектировки – проект застройки. Из-за этого сколь угодно интересными могут быть эскизы к проекту планировки, но после одобрения проекта планировки и межевания застройщик «лепит» дома, никак не связанные общей композицией и не создающие в целом никакой благополучной и уютной для проживания среды.
Ведущий встречи в Доме архитектора, главный редактор организатора дискуссии — журнала «Проект «Балтия» Владимир Фролов напомнил, что в социальной сети Фейсбук в процессе аналогичной дискуссии архитектор-урбанист Александр Ложкин из Перми отмечал, что очень многим людям нравится современное высотное строительство, но большинство из них предпочитали бы жить, даже если и в высотных домах, то на 3 -.4 этаже. Там они чувствуют себя комфортно.
Директор по маркетингу компании «ЮИТ Санкт-Петербург» Екатерина Гуртовая в ходе дискуссии отметила, что девелоперу важнее не терминология – «квартал» или «мкрорайон», а возможность обеспечения комфортной жилой среды для тех, кто приобретет эти квадратные метры. Гуртовая привела пример: при проектировании крупных жилых массивов, таких как «Новоорловский» в Приморском районе Петербурга (архитектор Рикардо Бофилл), опора на традиции петербургской квартальной застройки с замкнутыми дворами и небольшой этажностью – естественный и правильный ход. В то же время здесь присутствуют и привычные элементы микрорайона.
По мнению руководителя Центра экспертиз ЭКОМ Александра Карпова, проблема «квартал или микрорайон» — это проблема структуры пустот. Для жителей центра, застроенного кварталами, связующими пустотами являются улицы, которые способны нести в себе много функций – транспортную, коммуникационную, торговую и т.д. А вот в микрорайонах пустоты заполнены дворами, проездами, дорогами, которые, как правило, несут монофункцию, никому же не придет в голову остановиться и общаться на дороге. «А вот улица благодаря своей многофункциональности живет всегда, и это даже с точки зрения городской экономики выгоднее, — отмечает Карпов. – Девелоперу в этом смысле все равно – его интересуют на выходе квадратные метры, а вот городские власти, которых должен волновать вопрос эффективности использования общественного пространства, этот вопрос и должен интересовать». По мнению Александра Карпова, вопрос, какую выбирать застройку, должен, прежде всего, волновать городских властей и рассматриваться с точки зрения экономики города. Каждый участок квартала имеет независимое подключение к коммуникациям и дорожно-транспортную сеть, он автономен и может быть достаточно быстро преобразован. В микрорайоне же все подобные процессы могут происходить лишь взаимосвязано. Это же характерно и для управления недвижимостью. Карпов резюмирует: если бы градостроительная деятельность была ориентирована не на архитектуру, а на экономику, то было бы гораздо меньше проблем с организацией собственно городской среды.
Еще один участник дискуссии — заместитель генерального директора бюро INOX Project Group Игорь Дьяков — отметил еще одну проблему: отсутствие вертикальной связи между населением и структурами, принимающими решение о застройке. Дьяков привел в пример Хельсинки, где всегда учитываются интересы различных слоев населения, а градостроительные проекты находятся в открытом доступе. Наши «общественные слушания», к сожалению, практически не влияют на уровень принятия решений.
Андрей Фролов