«Над ломкими черными силуэтами кранов и колоколен, там, далеко за Балтийским заводом, и чуть правее, за Академией Художеств, и еще правее, за Кунсткамерой, и даже прямо перед нами, над крышами домов Петроградской стороны, — повсюду в желтом небе неподвижно повисли какие-то черные точки. Их много. Очень много. И чем больше вглядываешься, тем больше их становится… Да ведь это — аэростаты заграждения! Искренне недоумеваю: кто это выдумал устраивать учения под воскресенье, в такую красивую и мирную ночь?».
Воспоминания ленинградца, наблюдавшего город с Дворцовой набережной в самом начале ночи 22 июня 1941 года.
«Меня надо было вывезти, по крайней мере, на полгода или на год из Ленинграда в какую-то сельскую местность. И конечно, для родителей это было страшное расстройство. Они сняли дачу то ли в Луге, то ли где, уже не помню, и 22 июня мы должны были туда ехать. Собирались всю ночь: нужно было запаковать уйму вещей, ванночка, кастрюли, примусы, тазы, белье… Папа мастерски умел это делать и все упаковал. Утром он сказал: «Я пошел искать машину». Так как всего много, нужна была грузовая машина. Радио у нас было выключено. Я, когда встал, пошел на кухню, и вдруг смотрю, домработница наша набирает воду. Я спрашиваю: «Зачем ты набираешь воду?» – «Дворник приходил, сказал, что война началась, и надо воду набирать». Я к маме. Тут уже и папа пришел с улицы. Конечно, никакой машины уже не потребовалось. Папа был лейтенант запаса, военная специальность – танкист. У него в военном билете было записано, что в течение 24 часов после начала войны он должен явиться в военкомат. В понедельник он туда пошел, и его тут же взяли. Направили в казармы на Мойке, где-то в районе Юсуповского дворца».
Воспоминания Бориса Львовича Рифтина
«Официальных сообщений о начале войны не было до 12 часов дня, и большинство ленинградцев узнало о ней, когда по радио выступил В.М. Молотов. Мой отец слушал его речь и, надо полагать, видел очереди, сразу образовавшиеся у сберкасс и продовольственных магазинов. Возможно, он и сам поддался общему настроению. К трем часам дня сберкассы были закрыты из-за отсутствия денег, магазины поменьше опустошены».
Воспоминания Анатолия Ильича Хаеша
«Проснулся я в одиннадцатом часу дня, вернее, утра. Наскоро оделся, умылся, поел и пошел в сад Дворца пионеров… Выйдя на улицу, я заметил что-то особенное. У ворот нашего дома я увидел дворника с противогазом и красной повязкой на руке. У всех подворотен было то же самое. Милиционеры были с противогазами, и даже на всех перекрестках говорило радио. Что-то такое подсказывало мне, что по городу введено угрожающее положение».
Запись от 22 июня в дневнике ученика 9 класса Вити Рябинкина.
***
В День памяти и скорби губернатор Петербурга Александр Беглов и спикер ЗакСа Александр Бельский обратились к ленинградца:
–