Глава кружка по вязанию в обществе пенсионеров «Северной долины» — о Великой Отечественной войне, жизни и творчестве

Накануне Дня пожилого человека, который отмечается 1 октября, мы побеседовали с Елизаветой Куприяновной Барановой – жительницей Парнаса, человеком непростой и интересной судьбы, руководителем секции вязания крючком в Обществе пенсионеров «Северной долины» МО Парголово. В разговоре выяснилось, что у нашей собеседницы есть и другие неожиданные таланты, которыми она охотно делится с товарищами по сообществу.

— Расскажите, пожалуйста, немного о себе.

— Я родилась в 1942 году в Беларуси, я бывшая несовершеннолетняя узница концлагерей. Вы знаете, что творили фашисты во время войны в Беларуси? Говорят, что там погиб каждый четвертый, а возможно, и каждый третий. Нашу семью вывезли в Германию, но, слава богу, мы попали не в лагеря смерти, а в трудовые. Мне было тогда семь месяцев, а вернулась я, когда мне было четыре года. Папа тоже был с нами, потому что в армию его не взяли по возрасту: он был 1900 года рождения. Воевать ушел уже после того, как нас спасли, – и он пошел освобождать другие страны в Европе.

Детство, конечно, было тяжелое. Сейчас это все аукается болезнями, в первую очередь – опорно-двигательного аппарата. Еду в лагере давали только одну – какой-то очень сладкий суп (вероятно, чтобы были калории для того, чтобы люди могли работать). Да, это было самое трудное время – даже после того, как мы вернулись в Беларусь. Три месяца только добирались из Германии: часть — пешком, часть — поездами, а они были все заполнены. Кстати, то место, где нас держали, было там, где сейчас Калининградская область, – около нынешнего Багратионовска. Потом, уже после войны, мы туда приезжали, потому что нам было интересно посмотреть, но ничего, конечно, не осталось.

А после войны, конечно, стало легче, особенно когда мы стали сажать картошку и устраивать огород. Нас вернули не туда, откуда забирали в Германию, потому что это была территория на границе с Польшей. Нам дали дома на бывших хуторах поляков, которые уехали из Беларуси. Вся наша большая семья трудилась в колхозе: и родители, и все дети (нас было пятеро, а самая младшая моя сестра родилась уже после войны, в 1950 году), и потом я сама. Папа работал в колхозе учетчиком: он был очень грамотным человеком. А у меня была мечта – поехать учиться… Но в то время у колхозников ведь не было паспортов! Когда я рассказывала потом об этом своим детям и внукам – а они очень любят слушать меня – они даже не верили, не понимали, что такое было: и про паспорта, и про то, что тетрадей не было, и о том, как мы учились при керосиновой лампе, потому что электрического света не было. Как это, говорят они, может быть, чтобы электричества не было (смеется)? Потом, конечно, он появился — стало лучше. И так жили все. Об этом много написано, но мне вспоминать это тяжело.

Я сумела получить образование. Сначала — среднее: я окончила культпросветучилище, а потом — и высшее в педагогическом институте. Затем уехала по распределению: в Советском Союзе было так заведено, если кто-то не помнит. Однако работала я не с детьми, а сразу со взрослыми: я оказалась функционером профсоюза, трудилась сначала методистом, а потом целых 18 лет — и директором регионального учебного центра профсоюзов в Мурманской области. Скажу сразу, что навыки преподавателя мне очень пригодились и сейчас.

Мой муж был капитаном на гражданских судах. У меня двое детей: старший сын с женой так и живет в Мурманске, а дочь здесь, в Петербурге, недалеко отсюда – на «Академической». Когда я вышла на пенсию, сначала по программе переселения с севера мы жили в Костроме. Но мой муж умер, и я перебралась в Петербург, чтобы быть поближе к дочери, ведь с годами становится очень тяжело одной.

— А сколько времени вы живете в нашем муниципалитете Парголово?

— С 2016 года. Так получилось, что наша «Северная долина» – очень интересное место. Здесь практически все приезжие: коренных ленинградцев, петербуржцев очень мало. И конечно, нам всем хотелось найти здесь друзей и общаться. Поэтому-то у нас и появилось общество пенсионеров, и наш председатель Александра Кожевина очень активно собирала людей. Она встретила меня прямо на улице, пригласила – и так же, по цепочке, у нас собрались люди. Образовался отличный актив: сначала – хор, потом – и разные кружки.

Когда Александра Николаевна нас позвала, она сказала, что будет заниматься всей организационной работой, а мы все должны придумать, что мы будем делать. Я подняла руку, что буду вести занятия по рукоделию, а именно по вязанию. После лекции психолога мы решили перейти на вязание крючком, потому что это хорошо развивает моторику. Кроме того, мы же еще и общаемся: за два часа, пока мы вяжем, успеваем обсудить все наши проблемы и радости (смеется). Впрочем, я считаю, что в нашем возрасте уже нет проблем – они все решены. Есть только задачи и вопросы!

Так как я по профессии педагог и у меня была специализация «школьный психолог», я веду еще житейские занятия: делюсь опытом работы и жизни, отвечаю на вопросы. В этом принимают участие все, кто приходит на наши уроки. Мы садимся в полукруг и начинаем разговор – например, о том, как сохранить терпение в жизни, как наладить отношения. Ведь кто-то не ладит с невесткой, у кого-то с внуками не очень, а у кого-то — и друг с другом. Я уже подготовила занятия по специальным психологическим картам.

— Насколько большой интерес люди проявляют к вязанию? И любого ли человека можно ему научить?

— Я считаю, что да, обучить этому можно любого, лишь бы были здоровые руки и пальцы. Был случай, что я посмотрела на одну из вязальщиц и сказала, что ей бы не следовало этим заниматься, потому что у нее очень сильный артроз. Но это был единственный случай за все время. Сейчас у меня уже восьмая группа, и мы фактически можем научить вязать каждого. Для этого я окончила двухгодичные курсы с правом преподавания, поэтому основа у меня есть. Здесь как в школе: делаем программу, даем базу (16 занятий), а на втором этапе уже вяжем вещи. Так сказать, на практике.

При этом появилась проблема. Некоторые из тех, кто к нам ходит, стали говорить: «Вот что бы я ни связала, внучка не хочет носить!» После этого мы пришли к выводу, что мы… не то вяжем! Нужно делать вещи модные, современные – и тогда все будет хорошо. Например, каждый год мы вяжем изображение символа года. Кроме того, участвуем во всех общественных программах, которые идут у нас в муниципалитете. Например, «Подари гвоздику ветерану»: к 9 мая все наши кружковцы вяжут эти цветы, а потом мы собираем наших ветеранов и вручаем их им. Потом мы делали носки для наших бойцов, а еще шапочки из чистой шерсти для «торопыжек» — детей, родившихся до срока. Мы сами не знали, для чего им эти шапочки, а оказывается они нужны для того, чтобы они не спали все время! Эти шапочки немного раздражают кожу на голове, чтобы они бодрствовали и быстрее развивались.

— Вот, оказывается, для чего это нужно…

— Да. Таким образом, стало очень интересно всем – и тем, кто у нас занимается, и их внукам. Мы стали вязать как раз современные и модные вещи. Слава богу, я хорошо владею смартфоном и пользуюсь на нем специальной программой по вязанию. У меня есть много, как это сейчас называется, лайфхаков. Например, кофты мы начинаем создавать с рукавов, и они получаются очень красивыми. Также сейчас я уже сделала образец шапки-ушанки – не такой, как у всех. Каждый работает над тем, чем хочет, а я их консультирую.

— Интересно, а есть ли у вас мужчины, которые учатся вязанию?

— Один мужчина пришел с женой, и у него очень хорошо получается: наверное, он раньше этим занимался. Но чтобы кто-то постоянно ходил – пока нет. А жаль. Я знаю, что некоторые мужчины очень хорошо вяжут, иногда даже лучше, чем женщины.

— Когда у вас начинается набор в новые группы?

— Как раз в октябре. Обычно мы это делали в сентябре, но в этом месяце была такая прекрасная погода – многие задержались на дачах, поэтому работа всех кружков начнется с октября. Я буду заниматься по четвергам. И мы набираем людей.

— Я слышал, что вы также ведете занятия по еще одному направлению – пасьянсу. Расскажите, пожалуйста, об этом.

— Да, я овладела классическим пасьянсом – возникло желание этим поделиться. Дело в том, что психолог, когда проводил с нами занятия, рассказал, что это очень благотворно воздействует на мозг, на память, ведь при раскладывании всегда нужно думать, какую карту следующей положить. Он спросил, кто из нас умеет это делать, и я, конечно, подняла руку (смеется). Я сделала занятия для начинающих: сначала – на 36 карт, потом — и на полную колоду. Мы собираемся не так часто (примерно раз в месяц), но интерес большой. К тому же так случилось, что началось это как раз в пандемию, когда все люди сели по домам, и им это помогло не скучать. Столько было благодарных звонков!

— Есть ли желание, чтобы плоды ваших трудов увидели все?

— Мы в нынешнем году провели итоговое занятие в виде презентации нашего кружка. Пригласили людей, которые сами к нам не ходили, и показали им все, что наши девочки навязали за сезон: шапки, кофточки, платки, шали. Это было очень интересно! И теперь мы хотим провести представление вообще всех наших кружков где-нибудь на большой площадке. Пусть люди смогут это увидеть, и, может быть, сами вдохновятся.

Беседовал Илья Снопченко, фото автора

Справка:

Международный день пожилых людей (он же – международный день престарелых) был провозглашен на 45-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН в декабре 1990 года. Начиная с 1991 года, он отмечается 1 октября. В этот день по всему миру проходят различные мероприятия, организуемые ассоциациями в защиту прав пожилых людей, конференции и конгрессы, посвященные их правам и роли в обществе, благотворительные акции.

В России этот праздник отмечается с 1992 года, когда было принято специальное постановление президиума Верховного Совета «О проблемах пожилых людей». В документе дата 1 октября официально объявлена в стране Днем пожилых людей, а правительству было предложено проводить приуроченные к Международному дню пожилых людей специальные мероприятия.